БАЛЕТ - ЭТО БОЛЬ

Екатерина Максимова в своей книге «Мадам «Нет» писала, что балет - это диагноз, что многие вещи с профессией танцовщика несовместимы, что боль при­ходится преодолевать почти ежедневно.

У большинства балерин первый и второй палец ноги одинаковой длины, поэтому танцевать удобно. А у Максимовой вто­рой палец короче, из-за этого ей всегда приходилось наматывать на него специ­альные обмотки. Во время спектакля эта обмотка стиралась мгновенно, и балерина танцевала практически на одном пальце. Однажды на гастролях в Париже она стан­цевала пятнадцать «Анют» подряд, а там все на пальцах. Максимова до театра в лаптях ходила, перец спектаклем выпива­ла что-то обезболивающее, мазала паль­цы антиожоговой мазью и танцевала, танцевала... Говорят, что когда в антракте она сняла туфли, какой-то человек за ку­лисами, взглянув на ее пальцы, чуть со­знание не потерял. В 1975 году ее поста­вили из второго состава на замену. Она не готова была танцевать, но балетмей­стер настоял, чтобы она все-таки вышла. Надо было выполнить сложную поддер­жку, когда балерина оказывается перевер­нутой вверх ногами на высоко вытянутых руках партнера. Партнер ее поднял, а как выходить из такой поддержки, Максимова не знала. Партнер начал ее спускать - у нее запрокинулись ноги и выскочил по­звонок. «Чувствовала - больно, очень больно! Но мало ли, в нашей профессии постоянно присутствует боль, я привыкла терпеть, думала - пройдет», - пишет она в книге. Но боль была адская, не прекра­щалась ни на минутку, балерина мучилась ужасно, кричала, не могла ни сидеть, ни лежать, ни стоять. Ни в одной больнице ей не могли поставить диагноз. В крем­левке, куда она наконец всё-таки попала, ей сказали: «Про свою профессию забудь­те! Если вы отсюда выйдете на костылях, и то будет чудо!» Но в той же больнице нашелся доктор, который установил ди­агноз: необычная позвоночная грыжа - позвонок выскочил внутрь, и он же ей сказал, что вылечить это невозможно, но на ноги он ее может поставить, если она ему действительно поверит. Максимова по­верила, потому что больше всего на свете хотела еще танцевать. Началась невыно­симо тяжелая работа: она часами висела на руках, растягивалась, училась заново ходить, наклоняться, не снимала корсет ни днем, ни ночью. Только через год пос­ле травмы она станцевала «Жизель». И танцевала еще двадцать лет. После при­говора провести остаток жизни в инва­лидной коляске.